Значение мученического подвига в истории Церкви Христовой нельзя переоценить. Мученичество первых святых христианской Церкви было лучшим свидетельством о сущности христианства и смысле христианской жизни как подражании Христу и единстве с Ним. Жизнь православного человека – это труд веры, несокрушимой в обстоятельствах любых гонений, явных или тайных, по слову святого апостола Павла: «Кто ны разлучит от любве Божия, скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч» (Рим. 8, 35). Как свидетельствовал Тертуллиан: «Кровь мучеников есть семя Церкви». Мужественное, вплоть до смерти, исповедание веры во Христа Спасителя стяжало нетленные венцы подвижникам, «изгнанным правды ради» (см.: Мф. 5, 10) и дало пример нелицемерной любви ко Господу, рождая в жизнь новых и новых христиан. Важно чтить память и дела тех, кто, пройдя беспорочно свой жизненный путь, предоставил свои тела «жертву живу, святу, благоугодну Богови» (Рим. 12, 1), чтобы и нам, стараясь быть достойными потомками их, нести свет Христовой истины в третьем тысячелетии.
Жесточайшие гонения, которым подверглась Русская Церковь сразу после октябрьского переворота 1917 года, казалось, почти уничтожили ее на территории Саратовской области. Достаточно сказать, что к началу Великой Отечественной войны в Саратове не было ни одного действующего храма, а по данным списков репрессированных (далеко не полным) около тысячи саратовских священно- и церковнослужителей, монашествующих и мирян прошли через застенки карательных органов.
В первом номере нашего журнала мы предлагаем вниманию читателя жизнеописания одних из первых жертв зарождавшегося режима.
На окраине саратовского Воскресенского кладбища, окруженный на протяжении всех этих лет заботой саратовских христиан, находится сделанный из рельсов крест, за которым ухаживали и к которому приносили свои молитвы, боль и надежду несколько поколений жителей нашего города и области. Долгие годы не были известны точно ни имена, ни сан, ни общее количество захороненных под рельсовым крестом: многие верующие саратовцы знали это место как «могилу пятерых убиенных» – именно столько там лежит священнослужителей. Здесь покоятся епископ Вольский Герман (Косолапов) и иже с ним пострадавшие протоиерей Геннадий Махровский, протоиерей Андрей Шанский, иерей Михаил Платонов и иерей Олимп Диаконов, убиенные здесь 30 сентября и 10 октября 1919 года. Вместе с ними здесь лежат еще 36 человек. Жизнеописания Преосвященнейшего Германа и священника Михаила Платонова уже достаточно известны саратовским читателям [1], поэтому мы предполагаем сосредоточить внимание на других трех служителях Престола Господня.
***
25 сентября 1919 года представители партий анархистов и социалистов-революционеров взорвали в Москве дом № 18 по Леонтьевскому переулку, где размещался Московский горком РКП(б). Целью террористов был В. И. Ульянов (Ленин), и покушение не удалось совершенно случайно: председатель Совнаркома РСФСР не смог приехать на проходившее собрание партийных работников. При взрыве погибли 12 человек, в числе которых был секретарь МГК Владимир Михайлович Загорский, в 1910 году ведший партийную работу в Саратове. В ответ на это покушение «согласно резолюций саратовского совета и рабочей беспартийной конференции» 29 сентября 1919 года саратовская «чрезвычайка» постановила «провести красный террор» [2]. К расстрелу были приговорены 28 человек, в числе которых были протоиерей Геннадий Махровский и иерей Олимп Диаконов. Все приговоренные были казнены на следующий день, 17 (30) сентября 1919 года, на окраине саратовского Воскресенского кладбища [3].
Протоиерей Геннадий Иванович Махровский [4] родился в 1857 году в семье псаломщика Костромской губернии. В 1881 году окончил Казанскую Духовную академию кандидатом богословия с правом на получение степени магистра без нового устного испытания [5] и 15 августа стал преподавать церковную историю в Саратовской Духовной семинарии (в которой прослужил до 1914 года). 13 февраля 1882 года он был рукоположен во священника к Свято-Троицкой церкви, или, как ее еще называли, «Старому собору» – старейшему храму саратовской земли, построенному и освященному в 1697 году. И затем 37 лет отец Геннадий совершал Бескровную Жертву Тела и Крови Христовых в стенах, где хранится и поныне старинный чудотворный образ Спаса Нерукотворенного – список с фрески кисти преподобного Андрея Рублева, находившейся в Троицком соборе Сергиевой Лавры. Этот образ был принесен в XVII веке в Саратов стрельцами городского гарнизона как благословение обители преподобного Сергия [6].
На протяжении шестнадцати лет – с 1884 по 1900 год – почти ежегодно отец Геннадий в каникулярное время исправлял должность семинарского инспектора. С 1 декабря 1887 года по 28 июня 1889 года он состоял членом Саратовского епархиального ревизионного комитета. С 7 сентября 1888 года по 27 сентября 1898 года был членом совета Саратовского отделения епархиального училищного совета.
Когда разразился страшный голод после неурожая 1891 года [7], отец Геннадий с 1892 года стал членом новообразованного епархиального комитета о голодающих [8]. 15 ноября 1894 года он был утвержден старшим священником Свято-Троицкой церкви. С июня 1894 по 1901 год отец Геннадий состоял членом испытательной комиссии для кандидатов на хиротонию во диакона.
21 января 1895 года был утвержден помощником благочинного саратовских приходских церквей. 24 октября 1895 года утвержден членом Саратовского епархиального училищного совета. С 1 января 1899 года по 4 октября 1901 года состоял членом совета Саратовского епархиального женского училища. С 4 октября 1901 года по 20 сентября 1902 года состоял председателем совета этого училища.
По благословению священномученика Гермогена (Долганева), епископа Саратовского и Царицынского, отец Геннадий стал товарищем председателя Строительного комитета, который занялся реконструкцией старейшего собора, проводимой по инициативе Преосвященнейшего Гермогена, тогда еще Вольского викария Саратовской епархии. Строительный комитет издал уникальное исследование члена Саратовской ученой архивной комиссии В. П. Соколова «Саратовский Троицкий (старый) собор» [9]. 6 мая 1904 года отец Геннадий был возведен в сан протоиерея. С 7 сентября 1904 года по 1914 год состоял заместителем председателя Саратовского епархиального училищного совета.
20 февраля 1906 года император Николай II в связи с созданием Государственной думы подписал указ о преобразовании функций Государственного совета в верхнюю законодательную палату [10]. В связи с этим были назначены выборы в Государственный совет, и 20 мая 1906 года Определением Священного Синода протоиерей Геннадий Махровский был утвержден в звании заместителя к членам Государственного совета на трехлетний срок, который в 1909 году был продлен в том же звании еще на три года.
С 9 июня 1913 года он стал председателем Сметного комитета. 1 августа 1914 года согласно прошению уволен от должности преподавателя семинарии [11]. Указом Саратовской духовной консистории от 16 января 1916 года за № 776 ему была выражена благодарность епархиального начальства за безвозмездное и успешное ведение дела в Правительствующем Сенате об освобождении церковной земли от земского обложения. В 1917 году состоял членом совета епархиального женского училища. Был кандидатом в Учредительное собрание.
По должности священника казенного содержания не получал, а кружечного дохода около 2400 р. в год. Кроме того, получал пенсию по должности преподавателя духовной семинарии в размере 780 р. в год, но как сказано в послужном списке отца Геннадия «в сем 1918 году этой пенсии лишился благодаря Октябрьской революции».
За годы службы протоиерей Геннадий был награжден: 27 декабря 1882 года – набедренником; 28 марта 1886 года – скуфьей; 29 апреля 1891 года – камилавкой; 12 апреля 1895 года – наперсным крестом; 6 мая 1900 года – орденом св. Анны III степени; 11 мая 1907 года – Библией от Св. Синода; 6 мая 1910 года – орденом св. Анны II степени; 6 мая 1914 года – орденом св. Владимира IV степени; в 1918 году – палицей.
В семье отца Геннадия и его супруги Лидии Ивановны (родилась в 1863 году) было восемь детей: Александр (родился в 1883 году), учитель Петровского Духовного училища; Виктор (родился в 1886 году), окончил курс Петроградского технологического института; Константин (родился в 1887 году), состоял ординатором при военном госпитале; Елена (родилась в 1889 году), окончила курс консерватории и состояла преподавателем в Архангельском музыкальном училище; Надежда (родилась в 1890 году), обучалась на Высших медицинских курсах в Саратове; Антонина (родилась в 1892 году), жила при отце; Анна (родилась в 1896 году), Серафима (родилась в 1899 году) – обе обучались в саратовском университете. Проживали они на углу Обуховского переулка и Покровской (ныне Лермонтова) улицы в доме № 4, который принадлежал Старому собору.
9 августа 1919 года председателем Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем был выписан ордер № 5091 на арест гражданина Махровского Геннадия Ивановича [12]. На следующий день протоиерей Геннадий был арестован и в регистрационной карточке (п. 16 п/п. «д») было указано, что он арестован как кандидат в Учредительное собрание [13].
В протоколе обыска и ареста было указано, что «взято в комиссию одно письмо и памятная книжка» [14]. В рапорте, составленном товарищем Арефьевым, производившим обыск, сказано: «Священник Махровский показал: «Я служу 37 лет в Старом соборе, имею 8 человек детей, политикой я как священник не занимался. Что касается Власти, я признаю каждую власть, которая возьмет в свои руки физической силой. По поводу Учредительного собрания я буквально ничего не говорю, я говорю одно: кто имеет физическую силу, тому Богом поручена власть»» [15]. После этого текста стоит подпись отца Геннадия.
На регистрационной карточке протоиерея Геннадия Махровского сохранилась лаконичная резолюция: «В концентрац[ионный] лагерь» [16].
Сохранилась выписка из протокола заседания ГубЧК от 29 сентября 1919 года. Комиссия заседала в тюрьме № 3 в составе Лобова, Крумина, Чумака, Байковского и постановила: «На полном собрании Комиссии еще раз утверждается постановление о расстреле бывших полицейских: Махровского Геннадия Ивановича» [17].
Больше в деле отца Геннадия не имеется ничего, кроме заключения прокуратуры Саратовской области о реабилитации. 62-летнего маститого, заслуженного протоиерея, продержав почти два месяца в концентрационном лагере, расстреляли как «полицейского» без единого допроса и без возможности оправдаться.
3 июля 1997 года прокуратура Саратовской области в своем заключении постановила: «Изучение дела показало, что никаких доказательств контрреволюционной деятельности со стороны Махровского Г. И. в деле не имеется. Сведений в деле об активном участии Махровского в должности полицейского в борьбе против рабочего класса и революционного движения не имеется. Махровский Г. И. репрессирован по социальному признаку [18]… На основании ст. 3. п. «б» и ст. 5 п. «е» Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года Махровский Геннадий Иванович реабилитирован» [19].
Жизненный подвиг протоиерея Геннадия Махровского, 37 лет до дня ареста прослужившего в старейшей церкви Саратовской епархии – Свято-Троицком соборе, который долгое время после возвращения Церкви и открытия в 1942 году был кафедральным Саратовско-Волгоградской епархии, заключается в верности своему пастырскому долгу и в доброй памяти, которую сохранили воспитанники Саратовской Духовной семинарии и епархиальных училищ о своем преподавателе, всю свою жизнь укреплявшем свою паству в добродетелях веры, надежды и любви и скончавшему свои земные дни в день памяти славных мучениц Христовых, носящих имена сих добродетелей – Веры, Надежды, Любови и матери их Софии († ок. 137).
Иерей Олимп Яковлевич Диаконов [20] родился в 1867 году в селе Богородском Хвалынского уезда Саратовской губернии. Его отец служил псаломщиком в храме в честь Ахтырской иконы Божией Матери села Спасского Вольского уезда Саратовской губернии, дед Иоанн служил причетником в Казанском храме села Улыбовки того же уезда.
Супруга отца Олимпа, Елена Феодоровна, родилась 21 июня 1872 года. В их семье было пятеро детей. Старшие дочери, Варвара (родилась в 1890 году) и Мария (родилась в 1892 году), вышли замуж за священнических сыновей. По меньшей мере двое из троих сыновей батюшки избрали духовную стезю: по данным 1917 года Сергий (родился в 1903 году) и его брат Михаил (родился в 1905 году) обучались в Саратовском Духовном училище. Старший из сыновей, Николай (родился в 1901 году), в 1917 году обучался в V классе Саратовской гимназии.
15 июня 1889 года Олимп Яковлевич окончил Саратовскую Духовную семинарию по II разряду и 20 сентября того же года был рукоположен во диакона к Вознесенской церкви уездного города Кузнецка. Накануне хиротонии, 19 сентября 1889 года, Олимп Диаконов был определен законоучителем церковно-приходской школы при Вознесенской церкви; эту должность он исполнял до окончания служения в Кузнецке.
11 января 1890 года диакон Олимп был переведен в Саратов на должность эконома Духовной семинарии. С 10 января 1892 года он состоял заведующим и законоучителем церковно-приходских школ в селе Мордово Камышинского уезда и в селе Бобровке [21] того же уезда. Неделю спустя по переводе в Мордово, 17 января 1892 года, отец Олимп был определен на священническое место к деревянной Христорождественской церкви села Малая Дмитриевка Аткарского уезда, однако после иерейской хиротонии, состоявшейся два дня спустя, все же был определен настоятелем каменной церкви во имя святого великомученика Димитрия Солунского села Мордово [22]. С 30 сентября 1893 года отец Олимп состоял законоучителем еще и в земском училище села Мордово.
2 января 1896 года ему было преподано Преосвященным Николаем (Налимовым; †1914), епископом Саратовским и Царицынским, Архипастырское благословение. 27 сентября 1897 года отец Олимп был избран помощником благочинного I округа Камышинского уезда Саратовской епархии. 24 января 1899 года награжден набедренником.
23 июля 1902 года иерей Олимп был вновь перемещен в Саратов и назначен настоятелем Покровской церкви общежития Саратовской Духовной семинарии с утверждением в должности его эконома. Нужды родной семинарии не оставляли отца Олимпа безучастным: 2 октября 1901 года он стал пожизненным членом Общества пособия недостаточным ученикам СДС «с правом ношения знака на груди», в том же году награжден денежной наградой «из Захарьинского капитала».
В семинарском храме он прослужил до конца 1905 года. 4 февраля 1903 года был награжден скуфьей. С 4 июля 1905 года по 17 августа 1905 года исполнял должность благочинного домовых церквей г. Саратова. С 12 сентября 1903 года состоял законоучителем в IV мужском приходском училище и с 1907 по 1912 год – в III городском начальном училище.
22 декабря 1905 года отец Олимп был по прошению переведен на место второго священника в Спасо-Преображенскую «на горах» церковь г. Саратова; с 30 декабря 1909 года по 1912 год состоял заведующим и законоучителем в Спасо-Преображенской церковно-приходской школе. 6 мая 1906 года награжден камилавкой, ровно через пять лет, 6 мая 1911 года, ему было преподано благословение Святейшего Правительствующего Синода с грамотой, а еще через три года, 6 мая 1914 года, награжден наперсным крестом.
Отец Олимп привлекался и для исполнения епархиальных послушаний: с 1911 года он состоял членом совета по управлению Саратовской епархиальной богадельней, 16 сентября 1913 года Указом Святейшего Синода № 4829 назначен членом Саратовского епархиального ревизионного комитета. С 17 марта 1913 года состоял окружным города Саратова миссионером, а с 14 октября 1915 года и уездным; также он был членом миссионерского Братства Святого Креста [23].
17 февраля 1912 года отец Олимп по прошению был перемещен на место третьего священника к каменной трехпрестольной церкви в честь Воздвижения Честнаго Животворящаго Креста Господня, где Господь судил ему прослужить до самой мученической кончины. Проживал он в церковном доме Крестовоздвиженской церкви. С 5 апреля 1912 года новомученик состоял законоучителем местной одноклассной церковно-приходской школы, с 27 ноября 1912 года по январь 1916 года – законоучителем V городского начального училища.
Крестовоздвиженская церковь поддерживалась Саратовским казачьим управлением, из-за чего в народе она называлась еще Казачьей. Саратовские старожилы вспоминали, что в этом приходе было много казаков, зачастую они приходили на службу без формы и молились как обычные прихожане [24].
3 июля 1912 года отец Олимп был избран председателем общества хоругвеносцев при кафедральном Александро-Невском соборе. Имел медаль в память императора Александра III, а также крест и медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых.
В 1917 году выплата жалования духовенству от казны прекратилась; в клировой ведомости Казачьей церкви есть лишь отметка: иерей Олимп «кружечного дохода и процентов с причтового капитала получил в 1917 г. 1122 р.» [25]
Летом 1917 года священномучеником Михаилом Платоновым в Саратове было создано общество «За веру и порядок». На следствии по «Делу саратовского духовенства» отец Михаил показал: «Летом 1917 г. мною было основано об-во «За веру и порядок», в которое кроме меня входили исключительно миряне. Цели общества: защита веры путем обращений в соответственные учреждения, устройство школ, взаимное ознакомление с фактами гонения на Церковь, молитва и политическая деятельность, которая выразилась единственно в том, что мы выступили на выборах в Учредительное собрание со своим списком» [26]. Одним из пяти кандидатов в этом списке был священник Олимп Диаконов.
Это свидетельство об идейной близости (и, скорее всего, дружбе) двух будущих новомучеников тем более ценно, что после ареста отца Михаила в 1918 году именно отец Олимп по благословению священномученика Германа, епископа Вольского, был направлен для совершения треб в Свято-Серафимовский приход [27]. Ему, деятельному миссионеру, были близки цели общества «За веру и порядок» – защита веры и молитва.
Общими для них оказались и дела милосердия: в 1917 году отец Олимп значится в списке членов Попечительства Серафимо-Алексиевского сиротского детского приюта [28], фактически возглавлял который отец Михаил [29].
Совместно с протоиереем Павлом Соколовым [30] священник Олимп Диаконов участвовал в июне 1917 года в освидетельствовании явления чудотворных икон в селе Корнеевке Николаевского уезда Самарской губернии [31]. Отец Олимп и отец Павел опубликовали статью о своем паломничестве и чудесах, свидетелями которых они были, в «Саратовских епархиальных ведомостях»; позднее вышла брошюра «Сказание о явлении чудотворных икон Божией Матери, именуемой Испанской, и великомученика Пантелеимона в селе Корнеевке Николаевского уезда Самарской губернии» с их предисловием.
«Саратовское Братство Святого Креста… командировало уездного миссионера свящ. о. Олимпа Диаконова в г. Покровск, Самар. губ., дабы… проверить корреспонденцию. Мы – Соколов и Диаконов – отправились в с. Корнеевку 26 июня и 27 июня провели там…». Описав обстоятельства явления икон, авторы пишут: «Они исключают даже тень сомнения в какой-либо фальши в этом деле со стороны священника или австрийца (Петр Чердаш – пленный, которому было явлено указание обрести икону Испанской Божией Матери). И замечательно: ни на пути, ни на месте при разговорах об этом чудесном явлении мы ни от кого не слышали ни насмешки над этим явлением, ни сомнения в подлинности его. До такой степени истина его для всех очевидна.
И это объясняется, по нашему мнению, тем, что от икон вскоре же стали получать чудесные исцеления больные неизлечимыми болезнями. Были случаи прозрения слепых, исцелений глухонемых, больных ногами – совершенно не ходивших или ходивших на костылях, бесноватых или истеричных больных… К нашему приезду местным священником было зарегистрировано 50 случаев особенно выдающихся исцелений, подтвержденных очевидцами-свидетелями. Но дороже всего и важнее для нас было то, чему мы сами были очевидцами и что сами слышали от самих исцеленных». Далее авторы описывают семь случаев исцелений. Второй из них следующий: «Парень лет 17, со школьного возраста заболевший и лишившийся владения ногами и семь лет не ходивший, пошел. О. Диаконов присутствовал при его мазании и после помазания взял его за руку и сказал: «Пойдем» – и парень пошел». В заключении они пишут: «Неудивительно после этого, что богомольцы и страждущие разными недугами со всех сторон текут к этому новому источнику исцелений, явленному по бесконечному милосердию Божию в утешение верующим в наши поистине ужасные времена» [32].
Для самих авторов этого очерка о явлении милости Божией страждущему российскому народу «поистине ужасные времена» обернулись страданиями и мученической смертью от рук богоборцев. Различие было лишь в том, что отец Олимп взошел на свою Голгофу уже через два года после поездки в Корнеевку, а для отца Павла Соколова его крестный путь растянулся на два десятилетия.
30 августа 1917 года из Саратова в Корнеевку отправились уже «7 вагонов паломников, простых и интеллигентных вместе с духовенством» [33]. В составе этой паломнической группы были отец Олимп и отец Михаил Платонов.
После ареста в августе 1918 года отца Михаила Платонова отец Олимп неоднократно вызывался в Ревтрибунал для дачи свидетельских показаний по «Делу саратовского духовенства» [34]. В конце концов и сам отец Олимп из свидетеля по «делу» своих собратьев и сослужителей превратился в обвиняемого. Это произошло в начале 1919 года.
В следственном деле отца Олимпа отсутствуют сведения о дате его ареста, но, скорее всего, это произошло 1 февраля 1919 года. Он был арестован как значащийся в списке членов Союза Михаила Архангела [35]. Но это была либо просто ошибка, либо плохая информированность «компетентных органов», поскольку отец Олимп состоял до его закрытия в Союзе русского народа; тем не менее члены обеих патриотических организаций были у «новых хозяев жизни» на подозрении как открытые монархисты. В тот же день состоялся единственный допрос, на котором отец Олимп показал: «Членом организации Союз Архангела Михаила я никогда не был. В союзе Арх[ангела] Михаила я бывал по приглашению – служил молебны. Члены этой организации могут подтвердить то, что я не состоял членом этой организации» [36]. Допрошенный в качестве свидетеля председатель Саратовского отделения Союза Михаила Архангела А. С. Гришин, также арестованный чекистами [37], подтвердил, что священник членом Союза не состоял [38]. После допроса отец Олимп был освобожден под подписку о невыезде [39].
Тем не менее, 4 февраля 1919 года юридический отдел СаргубЧК выносит постановление о присоединении дела отца Олимпа к делу А. С. Гришина [40]. На основании этого постановления дело № 862 отца Олимпа Диаконова было передано в Следственную Комиссию Революционного Трибунала. Дело было направлено т. Хацкелевичу с пометкой «принадлежность к черносот[енному] союзу». В результате 15 февраля последовала резолюция «Учредить надзор, послав в милицию копию отношения ВЧК» [41]. Но по неизвестным причинам дела не были объединены; вероятно, чекисты после свидетельства А. С. Гришина о не принадлежности к Союзу отца Олимпа ограничились надзором: в следственном деле Аверьяна Гришина, хранящемся в архиве УФСБ по Саратовской области [42], имя священника Олимпа Диаконова даже не упоминается. Следствие по делу отца Олимпа длилось до осени, а 29 сентября 1919 года саратовская ЧК постановила «провести красный террор» и расстрелять священника.
После изучения уголовного дела № 862 из архива Следственного отдела СаргубЧК, хранящегося в фондах ГАСО, прокуратура Саратовской области 4 ноября 1999 года постановила: уголовное дело в отношении Дьяконова О. Я. прекратить за отсутствием состава преступления [43]. Священномученик был полностью реабилитирован [44].
***
Во второй половине 1919 года Саратов оказался в непосредственной близости от театра военных действий Гражданской войны: 3 июля Кавказская армия генерала П. Н. Врангеля взяла Царицын, 6 октября Добровольческая армия под командованием генерала А. И. Деникина заняла Воронеж. На фоне непосредственной военной угрозы самому Саратову ГубЧК принимает решение об уничтожении «непримиримых врагов рабоче-крестьянской власти».
На заседании Саратовской Чрезвычайной Комиссии 9 октября [45] 1919 года было постановлено применить красный террор: «за антисоветскую агитацию и как непримиримые враги рабоче-крестьянской власти» к расстрелу были приговорены 13 человек, в том числе епископ Герман (с формулировкой «ярый черносотенец»), иерей Михаил Платонов (как член Союза Михаила Архангела, что не было поставлено ему в вину даже в Ревтрибунале) и протоиерей Андрей Шанский [46]. Смертный приговор был приведен в исполнение практически сразу – в ночь с 9 на 10 октября 1919 года.
Протоиерей Андрей Васильевич Шанский [47] родился около 1864 года в селе Лысые Горы Аткарского уезда Саратовской губернии. Сын псаломщика села Рельны того же уезда.
В июне 1885 года окончил курс в Саратовской духовной семинарии с аттестатом I разряда. С 18 августа 1886 года временно исправлял должность секретаря Саратовского епископа Павла (Вильчинского; †1908).
15 октября 1887 года резолюцией Владыки Павла наречен к рукоположению во иерея к Владимирской (Маминской) церкви города Саратова. Исповедь принимал и обучением отца Андрея занимался духовник Архиерейского дома иеромонах Дионисий. 15 декабря 1887 года Преосвященным Павлом в Крестовой церкви Архиерейского дома он был рукоположен во диакона, а 20 декабря там же рукоположен во священника. 24 декабря отец Андрей получил ставленную грамоту [48]. Со дня рукоположения во священника он проходил должность законоучителя в церковно-приходской школе.
31 декабря 1888 года отец Андрей получил свою первую награду – набедренник. 29 января 1889 года утвержден законоучителем городского Единоверческого училища. 8 октября 1890 года утвержден законоучителем 3-го городского мужского училища. С 1 сентября 1891 года был членом Епархиального комитета по сбору пожертвований в пользу голодающих. 6 ноября 1891 года переведен из Единоверческого в 6-е мужское училище. 17 июня 1892 года ему объявлена Архипастырская благодарность со внесением в послужной список за ревностное и согласное исполнение возложенных на него обязанностей по удовлетворению нужд голодающих.
Священник Андрей Шанский прославился во время холерного бунта 28 июня 1892 года – черного дня в истории Саратова. Вот как описываются эти события в отчете за 1892 год в «Саратовских епархиальных ведомостях»:
«Священнослужители торжественно совершали богослужение, молились об избавлении жителей от этой губительной болезни, а бунтующий народ с диким криком окружал церкви (некоторые) и заглушал торжественное моление. Служба все-таки не прекращалась… Выдающийся случай геройской проповеди выпал на долю священника Владимирской (Маминской) церкви А. Шанского, спасшего жизнь одного студента-медика. Во время службы, спасаясь от разъяренной толпы, на колокольне Владимирской церкви скрылся один молодой растрепанный и избитый человек (оказалось студент-медик). Толпа подступила к церкви с грозным требованием немедленной выдачи ей скрывшегося на колокольне доктора. Священник А. Шанский своим решительным словом удержал бушующую толпу, разъяснив, что тот самый человек, которого они требуют для истязания, ему хорошо известен и не далее как вчерашний день весьма внимательно ухаживал за больными; толпа послушала голоса пастыря…» [49].
24 октября 1892 года по Всеподданейшему докладу Синодального обер-прокурора, согласно определению Святейшего Синода, Всемилостивейше сопричислен к ордену святого равноапостольного князя Владимира IV степени с формулировкой «за оказанный во время бывших в городе Саратове холерных беспорядков выдающийся подвиг самоотвержения и мужества». Очень молодой священник получил награду, которой удостаивались только священнослужители, прослужившие беспорочно 50 лет.
27 ноября 1892 года отец Андрей назначен для исправления христианских треб и преподавания Закона Божия нижним чинам Хвалынского резервного батальона. 29 декабря 1892 года назначен для той же цели в лесной резервный батальон. 13 апреля 1893 года определен секретарем Саратовского Епархиального попечительства о бедных духовного звания, с 13 сентября 1897 года по 1903 год состоял в означенном попечительстве казначеем.
23 января 1894 года перемещен к Вознесенско-Горянской церкви города Саратова. 2 февраля 1894 года утвержден в должности законоучителя Саратовского Сретенского городского 2-классного училища с увольнением от законоучительства в других школах.
27 января 1895 года награжден скуфьей. С 20 апреля 1895 года по 1913 год состоял, по избрании Совета, уполномоченным императорского Православного Палестинского общества по городу Саратову. Отец Андрей имел медаль в память императора Александра III и знаки: Красного Креста и императорского Православного Палестинского общества.
С 1898 по 1901 год состоял членом Совета по управлению саратовской епархиальной богадельней. 14 мая 1899 года награжден камилавкой. На трехлетие 1899–1901 годов состоял членом Правления Саратовского Духовного училища. С 9 декабря 1902 года по 17 апреля 1909 года исправлял должность секретаря канцелярии святого Гермогена (Долганева; †1918), епископа Саратовского и Царицынского.
14 мая 1903 года награжден наперсным крестом.
С 11 октября 1903 года по 27 февраля 1904 года был временно присутствующим членом Саратовской Духовной консистории. 14 мая 1905 года Всемилостивейше сопричислен к ордену св. Анны III степени. 6 мая 1907 года преподано благословение Святейшего Синода с выданьем грамоты. 2 ноября 1907 года по собственному прошению перемещен к Вознесенско-Сенновской церкви города Саратова. Состоял законоучителем в церковно-приходской 2-классной школе при Вознесенско-Сенновской церкви. 6 мая 1908 года возведен в сан протоиерея.
Указом Святейшего Синода от 8 апреля 1909 года за № 4379 назначен штатным членом Саратовской Духовной консистории с освобождением от обязанностей секретаря Архиерейской канцелярии. Указом Святейшего Синода от 26 июня 1912 года за № 9339 согласно прошению уволен от должности штатного члена консистории.
В 1910 году отец Андрей совершил паломничество в Кронштадт на могилу святого праведного Иоанна.
В книге, заведенной для замечаний посетителей странноприимного дома на Карповке [50], сохранилась следующая запись: «Господи, благослови доброе и святое дело ревнителей и учредителей Общества в память о. Иоанна Кронштадтского и утверди! 1910 года, марта 28 дня. С глубокой благодарностью и искреннею признательностью я имел приют и ночлег в странноприимном доме. Протоиерей Вознесенско-Сенновской гор. Саратова церкви Андрей Васильевич Шанский» [51].
3 января 1913 года отец Андрей Всемилостивейше сопричислен за отлично усердную службу Церкви Божией к ордену св. Анны II степени. 3 января 1913 года резолюцией Его Преосвященства, Преосвященнейшего Епископа Алексия (Дородницына; †1919) перемещен на настоятельское место к Преображенской церкви города Царицына. С января 1913 года по июль 1915 года состоял заведующим и законоучителем Преображенской церковно-приходской школы. 6 мая 1915 года награжден палицей. 16 июля 1915 года предложением Его Преосвященства, Преосвященнейшего Палладия (Добронравова; †1922) перемещен к Вознесенско-Сенновской города Саратова церкви. С 21 декабря 1915 года по июль 1917 года состоял председателем совета Саратовского Иоанникиевского Епархиального женского училища. С 1 сентября 1915 года с разрешения Его Преосвященства, Преосвященнейшего Палладия, Епископа Саратовского и Царицынского, преподавал Закон Божий в первых пяти классах частной женской гимназии г-жи С. Н. Штокфиш. По должности законоучителя получил за 1917 год в женской гимназии 720 рублей.
Протоиерей Андрей Васильевич Шанский был женат. Жена – Мария Семеновна, родилась 5 февраля 1868 года. У них было два сына – Владимир и Михаил. Владимир родился 3 января 1887 года. По данным на 1917 год, он состоял врачом при Саратовском лазарете для раненых и больных воинов. Михаил родился 12 июля 1888 года, по профессии инженер-металлург. Указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии, последовавшем Саратовскому дворянскому депутатскому собранию, от 31 мая 1893 года за № 3517, Владимир и Михаил Шанские были внесены в третью часть родословной книги дворянства Саратовской губернии, в чем выданы свидетельства от 14 июля 1893 года за №№ 790 и 791.
По сохранившимся воспоминаниям, протоиерей Андрей обладал замечательным проповедническим даром [52].
Ни обстоятельства, ни дата ареста протоиерея Андрея неизвестны – дела на него в Саратовской ЧК, по всей видимости, не заводилось [53]. В списке приговоренных, опубликованном в «Известиях Саратовского губернского Совета», напротив имени отца Андрея указана его «вина» – «личный секретарь Гермогена» [54]. К моменту казни священномученика Андрея прошло уже больше года с того дня, как под Тобольском в реке был утоплен святой архипастырь Гермоген (Долганев), но гонителям хватило одного его имени, чтобы приговорить к смерти его верного помощника.
***
По преданию, когда узники узнали о готовящемся расстреле, священнослужители во главе с епископом Германом совершили в стенах саратовской тюрьмы отпевание самих себя и своих соузников-мирян [55].
Из уст в уста передавалось среди верующих саратовцев предание о мученической кончине епископа Германа и его сострадальцев: «Расстреляны они были ночью. Их привезли на кладбище, заставили вырыть для себя могилу – длинный ров, после чего спросили, не отрекутся ли они от Бога. Мученики отказались и только попросили время помолиться. Как последнее желание смертников, им позволили. Они отпели себя, а во время пения в конце «Ныне отпущаеши…» Владыку Германа осиял свет, и он поднялся над землей. Устрашенные расстрельщики стали поговаривать, что это не обычные люди, но тем не менее мученики были убиты. Их похоронили на месте расстрела, в ими самими вырытом рве» [56].
Мы, вероятно, уже никогда не узнаем, насколько верно это предание описывает страшные события, происходившие в Саратове на окраине городского кладбища в далеком уже 1919 году. И, тем более, невозможно оценить достоверность сообщения о чудесах, сопровождавших их кончину. Но само это предание есть, несомненно, яркое свидетельство того глубокого почитания, которым церковный народ окружил имена и подвиг погибших клириков и мирян.
В общей сложности в братскую могилу легли тела 41 казненного. Однако С. П. Мельгунов [57] высказывает предположение, что жертв было еще больше – в телеграмме из Москвы, в которой содержалась «разнарядка» на расстрел в Саратове заложников после убийства В. М. Загорского, говорилось о 60 обреченных.
Почитание страдальцев как мучеников началось практически сразу после их гибели. Память о мученической кончине настоятеля Свято-Троицкого собора отразилась в сохранившихся записях на странице старинного синодика Троицкой церкви города Саратова с записью о заупокойном поминовении «Протоiерея Геннадiя» с пояснением: «Махровскiй разстр. 17 сент. 1919 г.», который ныне находится в экспозиции Саратовского областного музея краеведения. А на форзаце принадлежавшей отцу Геннадию Следованной Псалтири сохранились слова: «Эта книга принадлежала настоятелю Св. Троицкого собора протоиерею о. Геннадию Махровскому, погибшему в 1919 году. Да упокоит Господь его душу». Книга ныне хранится в Свято-Троицком соборе Саратова.
Сведения о мученической кончине епископа Германа достигли зарубежья и были опубликованы в книге протопресвитера Михаила Польского «Новые мученики Российские» [58]. 1 ноября (19 октября) 1981 года епископ Герман (Косолапов) был канонизирован как священномученик Русской Православной Церковью Заграницей. Во время пребывания в Саратове честных мощей святых преподобномучениц Елисаветы и Варвары сопровождавший святыню Преосвященнейший Михаил (Донсков), епископ Бостонский (РПЦЗ), посетил могилу новомучеников, почтив их память молитвенным обращением к ним.
Свято-Троицкий собор, в котором служил протоиерей Геннадий Махровский, был возвращен Церкви 8 октября 1942 года и на долгое время стал кафедральным собором всей Саратовско-Волгоградской епархии. Вознесенско-Сенновская и Крестовоздвиженская (Казачья) церкви Саратова, где служили протоиерей Андрей Шанский и священник Олимп Диаконов, были разрушены воинствующими безбожниками в 30-х годах XX века.
Жертвенный подвиг их не остался бесплодным. Их мужественное исповедание веры во Христа не только при их земной жизни, но и после мученической кончины от рук безбожных властителей ободряло и укрепляло саратовскую паству, сделав место их погребения своеобразной братской могилой всех репрессированных православных христиан-саратовцев, куда приходят их родственники и потомки вознести молитву о упокоении тех, чьи могилы неизвестны. В 1998 году удалось точно идентифицировать имена казненных, их сан и установить даты их мученической кончины [59]. В наши дни крест был обнесен большой оградой, памятник благоустроен, установлена мраморная плита, на которой нанесены имена всех расстрелянных 30 сентября и 10 октября 1919 года. В праздничные дни, дни поминовения усопших и в день расстрела епископа Германа 10 октября сюда приходят люди – помянуть «зде лежащих» с надеждой на то, что страдальцы, убелившие свои ризы мученической кровью, на Небесах предстательствуют о тех, кто на земле почитает их святую память.
[1] См.: Плякин М. Е., Теплов В. В. «Красный террор» в Саратове в 1918-1919 годах на примере процесса епископа Германа (Косолапова; †1919) // Православие в контексте истории, культуры и общества. Первые и вторые региональные «Пименовские чтения». Сборник научных трудов. Саратов, 2005. С. 239-244.
[2] Красный террор // Известия Саратовского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 2 октября, 1919.
[3] Кроме двух пресвитеров, были казнены князь Михаил Львович Голицын, генерал Владимир Ульянович Шидловский, жандарм Семен Абрамович Стобредов, князь Павел Дмитриевич Львов, полковник Борис Александрович Шахматов, жандарм Михаил Петрович Дитков, генерал Владимир Платонович Врангель, действительный статский советник Михаил Иванович Лупандин, Иван Ильич Филатов, Константин Христофорович Готовицкий, жандарм Афанасий Васильевич Григорьев, пристав Федор Прокофьевич Рудченко, присяжный поверенный Владимир Николаевич Поляк, Петр Николаевич Стулов, Степан Григорьевич Тихонов, жандарм Георгий Филиппович Крумм, пристав Дмитрий Афанасьевич Гетманцев, жандармский полковник Георгий Давыдович Джакелли, пристав Леонтий Леонтьевич Семукин, дворянин Иван Федорович Максимов, Иван Ефимович Морозов, Владимир Арсентьевич Шишкин, Антон Николаевич Бринарделли, Иван Иванович Гильгенберг, полицмейстер Федор Егорович Трофимов и Василий Иванович Бугровский.
[4] Биографические данные из послужного списка клировой ведомости Свято-Троицкой церкви г. Саратова за 1918 год. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8469. Л. 5об, 6, 6об.
[5] Выпускники Казанской Духовной академии
[6] Соколов В. П. Саратовский Троицкий (Старый) собор. Саратов, 1904. С. 131.
[7] Неурожаи и голодовки все чаще постигали отдельные районы, а в 1891-1892 годах значительную часть России. В 50 губерниях европейской части России в 1892 году умерло около 3,5 миллиона человек. См.: Население // Россия. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
[8] Список лиц духовного звания, представляемых к наградам за заслуги в 1894 году. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 4383. Л. 6об.
[9] Соколов В. П. Саратовский Троицкий (Старый) собор. Саратов, 1904. С. 149.
[10] К прежнему составу Государственного совета была добавлена равная по числу выборная часть: от православного духовенства (6 человек), от дворянства (18), от земств (по одному от каждого губернского земского собрания, в отличие от прочих, срок полномочий земских представителей был в три раза короче), от Академии наук и университетов (6), от организаций торговли и промышленности (12) и от Финляндского сейма (2). Они избирались на девять лет, каждые три года треть состава обновлялась // Родная газета. № 8 (144), 2006. С. 11.
[11] Из жизни духовно-учебных заведений Саратовской епархии // Саратовские епархиальные ведомости. № 16, 1914. С. 67.
[12] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 1.
[13] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 3об.
[14] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 4.
[15] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 4об.
[16] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 2.
[17] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 5.
[18] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 6.
[19] Архив УФСБ РФ по Саратовской области. Д. № ОФ-36081. Л. 7.
[20] Сведения даны из послужного списка отца Олимпа в клировой ведомости Крестовоздвиженской церкви г. Саратова за 1917 год. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8175. Л. 9об-10, 10об.
[21] При деревянной однопрестольной единоверческой церкви во имя св. ап. и еванг. Иоанна Богослова.
[22] ГАСО. Ф. 135. Д. 4158. Л. 1, 3, 5.
[23] Братство Святого Креста открылось 23 октября 1866 года по благословению Преосвященнейшего Иоанникия II (Руднева), епископа Саратовского и Царицынского. Его целью было «путем духовного просвещения противостоять расколу и развивать дело христианской благотворительности». К своему полувековому юбилею Братство имело широкую сеть уездных отделений, его книжный склад обладал богатым списком миссионерской и религиозно-нравственной литературы. Братчиками регулярно проводились беседы катехизического и патриотического характера. Подробнее о Братстве см.: О. К. Пудовочкина. Братство Святого Креста (50 лет деятельности. 1866-1917). // Саратовские епархиальные ведомости. № 1, 1993. С. 19-21.
[24] С. Шошин. Крестовоздвиженская церковь // Православная вера. № 18(71), 1996. С. 1-2.
[25] ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8175. Л. 10об.
[26] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 255. Л. 193.
[27] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 255. Л. 255.
[28] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 255. Л. 89.
[29] Он состоял в должности товарища председателя, но руководил всеми делами приюта, поскольку председатель Попечительства, Г. М. Сагонов-Жевлатов, находился в действующей армии.- Там же.
[30] В монашестве Петр, 18 марта 1923 года хиротонисан во епископа Сердобского, викария Саратовской епархии. Последняя кафедра — архиепископ Воронежский и Задонский, скончался 16 мая 1937 года в воронежской тюрьме (возможно, расстрелян).- Яковлев А., Теплов В., Плякин М. Саратовские подвижники. Саратов, 2000. С. 61.
[31] Ныне в Краснопартизанском районе Саратовской области.
Подробнее об этом см.: Теплов В., Леонов М. Родник благодати Божией // Православная вера. № 13 (316), 2006.
[32] Сказание о явлении чудотворных икон Божией Матери, именуемой Испанской, и великомученика Пантелеимона в селе Корнеевке Николаевского уезда Самарской губернии. Саратов: Типография Союза печатного дела, 1917. С. 3-5.
[33] Сказание о явлении чудотворных икон Божией Матери, именуемой Испанской, и великомученика Пантелеимона в селе Корнеевке, Николаевского уезда, Самарской губернии. Саратов: Типография Союза печатного дела, 1917. С. 15.
[34] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 253. Л. 57-58. Д. 255. Л. 123об.-124, 207, 207об.
[35] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 1в, 4.
[36] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 2об.
[37] Причем ордер на арест отца Олимпа и А. С. Гришина был выписан общий — за № 2637. Аресты также производил один и тот же сотрудник ЧК, некто Христофоров.- ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 4. Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. № ОФ-36181. Л. 4.
[38] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 2об.
[39] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 5.
[40] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 1б.
[41] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 1а.
[42] Арх. № ОФ-36181.
[43] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 6, 6об.
[44] ГАСО. Ф. Р-507. Оп. 1. Д. 831. Л. 7.
[45] Эта дата указана в следственном деле А. С. Гришина (Архив УФСБ по Саратовской области. Арх. № ОФ-36181. Л. 1.); в газетном сообщении о расстреле новомучеников указана дата 8 октября.
[46] Кроме них, в ту ночь были казнены председатель саратовского отделения Союза русского народа Григорий Иванович Карпенко, председатель Союза Михаила Архангела Аверьян Спиридонович Гришин, пристав Алексей Григорьевич Дзидзигури, генерал Иван Алексеевич Бирюков, Иван Васильевич Носков, пристав Савелий Леонтьевич Соловьев, пристав Василий Владимирович Верещагин, генерал Андрей Викторович Винтер, Дмитрий Ильич Панов и Мария Лавровна Жутикова.
[47] Данные об отце Андрее Шанском в основном даны по послужному списку, находящемуся в клировой ведомости Вознесенско-Сенновской церкви г. Саратова за 1917 год. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 8153. Л. 6об., 7, 7об., 8об., 9об.
[48] Дело о переводе настоятеля Владимирской церкви Саратова священника А.С. Урбанова в Кафедральный собор и рукоположении на открывшуюся вакансию второго священника Владимирской церкви и. д. секретаря епископа Саратовского и Царицынского А. В. Шанского. ГАСО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 3627. Л. 2. 2об., 7, 7об., 8.
[49] Отчет за 1892 год // Саратовские епархиальные ведомости. № 3, 1893. С. 60-61.
[50] Странноприимный дом был устроен на средства, собранные членами Общества в память о. Иоанна Кронштадтского. С 1909 года он помещался в двухэтажном деревянном доме на углу Иоанновского переулка на берегу реки Карповки, напротив Иоанновского монастыря, где почивали останки Кронштадтского Батюшки. Основное назначение странноприимного дома состояло в бесплатном предоставлении помещений и обеда паломникам, приезжавшим к гробнице св. Иоанна.
[51] Я. Б. Ильяшевич (книга была издана под псевдонимом И. К. Сурский). Отец Иоанн Кронштадтский. Том I. Белград, 1938. Том II. Белград, 1941. Репринт: М.: Паломник, 1994. С. 130.
[52] Дело прот. Андрея Шанского // Архив Епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии.
[53] См. письмо УФСБ по Саратовской области от 09.03.06 г. № Л-66.
[54] Красный террор // Известия Саратовского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. № 225, 11 октября, 1919.
[55] Свидетельство Елены Владимировны Приломовой (†2002). См.: Дубровская Л. Последний час // Православная вера. № 11, 1998. С. 2.
[56] Мученический крест (свидетельство Зои Яковлевны Булгаковой от 9 мая 1996 г.) // Архив Саратовской епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия.
[57] Мельгунов С. П. Красный террор в России (1918 — 1923). 2-е изд-е, дополненное. Берлин, 1924. С. 46.
[58] Польский Михаил, протопресвитер. Новые мученики Российские. Репринтное воспроизведение. М.: Изд-во тов-ва «Светлячок», б. г. Т. I. С. 179; Т. II. С. 280. Правда, владыка Герман в книге ошибочно указан епископом Камышинским.
[59] Владимиров А. Они служили Богу и людям // Православная вера. № 13, 1998. С. 2.
«Саратовские Епархиальные Ведомости» № 1 (17), 2006 г.
(5)
