«дело Саратовского духовенства, Саратов, 1918–1919гг.»(книга Pdf)
Архив=ГА Саратовской обл. Ф.Р.-507. Оп.1. Д.253,255.
Кол Человек=7
Прибл Кол Человек=1 епископ, 4 священника (из них три протоиерея), два мирянина
КолРасстрелов=2
ОсновныеОбвиняемые
епископ Вольский Герман (Косолапов)
протоиерей Платонов Михаил Павлович
протоиерей Хитров Алексей Матвеевич
ПериодCледствия
Регион=Саратов и Саратовская губ.
ПериодСледст=5 марта 1918г. — 11 января 1919г.
Место Закл След=Саратов, Губернская тюрьма
Основное Обвин=»попытка инсценировки закрытия Серафимовской церкви с целью возмущения масс против Советского правительства в связи с п
Год Оконч Следст=1919
Место Групповых Расстрелов=Саратов, на окраине Воскресенского городского кладбища
Общее Описание Дела
28 января 1918г., в воскресенье, в Саратове, как и во многих других городах
страны, по благословению Святейшего Патриарха Тихона состоялся всенародный
Крестный ход против только что вышедшего Декрета Советской власти
«Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви».
2 (15) февраля 1918г. в 6 часов вечера на квартире ректора Саратовской
Духовной Семинарии архимандрита Бориса (Соколова) состоялось собрание
духовенства и мирян, на котором обсуждался вопрос о данном Декрете.
В 22 часа 30 минут все присутствующие были задержаны и обысканы уполномоченными членами
Саратовского Исполкома, хотя было разрешение Исполкома на это собрание.
Были учинены допросы некоторым присутствовавшим.
В результате допроса было постановлено всех задержанных отпустить, но
на их квартирах были произведены обыски.
Среди задержанных и обысканных был настоятель Серафимовской церкви протоиерей
Михаил Платонов. Проповеди о.Михаила пользовались популярностью в городе,
многие из них и ранее печатались в епархиальном журнале.
О.Михаил Платонов состоял членом «Союза Русского Народа» (вплоть до его
роспуска), выступал за сохранение исторических устоев России — Православия и
Самодержавия.
После февральской революции 1917г. о.Михаил создал православное общество
«За Веру», перед выборами в Учредительное собрание оно было преобразовано
в предвыборный блок «За веру и порядок». Целью блока являлось восстановление
православной монархии.
И до и после октябрьского переворота, несмотря на угрозы в свой адрес,
в проповедях и беседах о.Михаил открыто обличал безбожную власть.
В 1917 — начале 1918 года он издал на собственные средства два выпуска
брошюр «За веру и порядок. Проповеди — отклики на современность».
Текст этих брошюр, изъятых во время февральских обысков и позднее приобщенных
к следственному делу, показывает, что о.Михаил Платонов принадлежал к
тем священникам, которые в отличие от своих «прогрессивно» и обновленчески
настроенных собратьев скептически оценивали результаты февральской революции
и тем более октябрьского переворота.
С момента обысков февраля 1918г. протоиерей Михаил Платонов привлек к себе
внимание, и власти продолжали за ним следить.
Потихоньку копился компромат и на других священников.
Уже 5 марта 1918г. Следственная Комиссия при Революционном Трибунале направила
с письмом за N 297
«законченный следственный материал по обвинению Саратовского духовенства
в призыве к ниспровержению существующего правления Российской республики».
Саратовский Ревтрибунал 3 июня 1918г. письмом за N 1076 передал Коллегии
Обвинителей при Ревтрибунале дело за N 6,
«для дачи заключения о полноте произведенного следствия и
составления обвинительного акта, согласно п.п.Б. и Г. ст.6 Декрета о
Революционных Трибуналах»,
после чего предписал дело без замедления представить в Трибунал.
Так было положено начало уголовному «Делу Саратовского духовенства».
Однако внезапно юридическая машина большевиков споткнулась о неаккуратность
ведения делопроизводства, в частности, о разночтении в именах лиц, которых
предполагалось осудить.
Член Коллегии Обвинителей Саратовского Ревтрибунала вернул дело в Следственную
Комиссию с замечаниями:
«Дело велось с невероятною и непростительною небрежностью…».
Вся обвинительная часть дела строилась на догадках и отсутствии
фактологического материала, и, следовательно, была совершенно бездоказательна.
После снятия необходимых допросов и надлежащего оформления дело рекомендовалось
вновь передать в Коллегию Обвинителей Ревтрибунала.
В начале августа 1918г. в Саратове было получено сообщение об убийстве
богоборцами в ночь на 17 июля 1918г. последнего Российского Императора и
Его Семьи.
4 августа 1918г. протоиерей Михаил Платонов произнес после воскресной литургии
в Серафимовском храме проповедь, в которой цитировал фрагменты из Второй книги
Царств, повествующие о предании смерти амаликитянина царем Давидом за убийство
царя Саула. Параллель была достаточно прозрачной. Люди в храме плакали.
7 августа 1918г. «Известия Саратовского Совета» разразились разгромной заметкой
«Проповедь святого отца».
Это означало, что находящемуся в вялотекущей стадии «делу Саратовского
духовенства» был дан новый импульс. Дело было выведено в публичную сферу.
Карательные органы, и прежде всего местная ЧК, не спешили реагировать на
газетную заметку, поэтому Следственной Комиссии Ревтрибунала пришлось на
следующий день после выхода заметки, 8 августа, послать чекистам официальное
«предложение» «немедленно арестовать» Платонова. Но и почти через две недели,
21 августа, ответа из ЧК не приходило.
Поэтому Следственная комиссия написала туда новое письмо, желаемого результата
вновь не принесшее.
Тогда Комиссия прислала «гражданину Михаилу Павловичу Платонову»
повестку, в которой он вызывался в помещение Комиссии, находившееся в здании
бывшего Окружного Суда на Московской улице 23 августа 1918г. для допроса в качестве
обвиняемого по делу Саратовского духовенства (N 6/71).
О.Михаил был допрошен в пятницу 23 августа 1918г. в час дня (а также по одному
источнику и на следующий день 24 августа).
Назвать видных деятелей общества «За веру и порядок» он отказался.
24 августа 1918г. о.Михаил Платонов был арестован распоряжением Следственной
Комиссии, которая поручила Районному Штабу Революционной Охраны заключить
его в Губернской тюрьме, «зачислив содержанием за Комиссией Ревтрибунала».
Чекисты не приняли официального участия в этом деле.
25 августа было воскресным днем, поэтому еще накануне пришлось определиться
с тем, кто вместо арестованного настоятеля отслужит литургию в Серафимовской
церкви.
Епископ Вольский Герман (Косолапов), исполнявший обязанности правящего архиерея,
распорядился, чтобы благочинный, священник Константин Соловьев сам служил
литургию, что и было исполнено. Но надо было совершать богослужения и в последующие дни.
Епархиальный совет и епископ Герман медлили с решением. Надо было учесть
интересы жены арестованного, которая оставалась после ареста мужа без средств
к существованию. Кроме того, священники соседнего Крестовоздвиженского прихода
испытывали трудности с тем, чтобы проводить службы в Серафимовском храме в
связи с эпидемией гриппа («испанки»), свирепствовавшей в 1918г.
Только священник Олимп Дьяконов смог 26 августа провести богослужение по
просьбе благочинного. Потом службы прекратились.
Через некоторое время заволновался приход, в первые дни после ареста своего
настоятеля проявивший некоторую пассивность, и епископу Герману была
направлена просьба назначить временного священника.
30 августа 1918г. Владыка оставил на прошении такую резолюцию:
«Приходу Серафимовской церкви необходимо принять все меры к освобождению
своего пастыря. Если пастырь не жалеет себя ради паствы, то и
паства должна самоотверженно защищать своего духовного отца.
В просьбе командировать временно священника отказать».
4 сентября резолюция владыки Германа была объявлена благочинному Указом
Саратовского Епархиального Совета, заменившего прежнюю Духовную Консисторию.
(Совет был образован 21 февраля (6 марта) 1918г. из пяти штатных членов и только
в июле 1918г. приступил к ведению дел).
После Указа Епархиального Совета о запрещении богослужений в Серафимовской церкви
вплоть до освобождения настоятеля Ревтрибунал счел возможным начинать активную
фазу подготовки показательного процесса против всего местного духовенства.
Следственная комиссия заинтересовалась «закрытием» Серафимовской церкви.
Но уже 7 сентября Епархиальный Совет назначил исполнять обязанности приходского
священника о.Владимира Добросовестного, не имевшего своего прихода.
Впоследствии обвинение на процессе настаивало: епархиальная власть приняла
такое решение уже после того, как до нее дошла информация о том, что
Следственная Комиссия затребовала материалы по этому делу.
Напротив, все свидетели отрицали и это, и вообще какие-либо намеки на
преднамеренную провокацию против Советской власти.
Следствием был выдуман еще один «факт»: прихожане Серафимовского храма якобы
посчитали, что их церковь была закрыта Советской властью.
Допросы свидетелей — как раз самих прихожан — впоследствии, на процессе
в Ревтрибунале, позволили установить, что такого мнения ни у кого не существовало.
Однако это мнение стало вскоре ключевой мыслью в обвинительном акте и в приговоре.
После 7 сентября начались допросы епископа Германа и членов Саратовского
Епархиального Совета.
Вначале они числились свидетелями, но в середине сентября превратились в обвиняемых.
Это произошло после визита Льва Троцкого в Саратов, вызванного восстанием
Уральской дивизии, который дал предписание усилить борьбу против Церкви и
подорвать ее влияние.
Выполняя предписание Троцкого, местные власти изобрели версию, согласно
которой епископ Герман и Епархиальный Совет «инсценировали закрытие
Серафимовской церкви с целью возбуждения масс против Советской власти».
Следственная Комиссия Саратовского Ревтрибунала, рассмотрев
следственный материал по делу о литературной и проповеднической деятельности
священника Платонова и о «закрытии Серафимовской церкви» после его ареста и
определив «подсудность дела Революционному Трибуналу», определила, что
«в нем имеются достаточные признаки преступления для привлечения
ответственности и предъявления обвинения»:
1) Священнику Платонову Михаилу Павловичу —
в том, что он «писал и распространял литературу и произносил проповеди
направленные к восстановлению населения против Советской власти и
возбуждению национальной розни».
2) Епископу Герману (Косолапову), председателю Епархиального Совета
протоиерею Хитрову Алексею Матвеевичу, членам Совета священнику
Докторову Николаю Семеновичу, протоиерею Шкеневу Евгению Николаевичу,
мирянам Львову Петру Петровичу и Анирову Евгению Николаевичу —
«в запрещении богослужения в Серафимовской церкви с целью вызвать
на религиозной почве выступление против Советской власти и последних
пятерых в даче ложных показаний Следственной Комиссии».
«Дело саратовского духовенства» было окончательно оформлено.
Комиссия Ревтрибунала постановила приступить к предварительному следствию
обвиняемых и направила письмо за N 2245 в Уголовно-Розыскную милицию
Саратова с просьбой арестовать и препроводить в тюрьму Владыку Германа и
всех пятерых членов Епархиального Совета, что и было сделано по одним данным
уже 16, а по другим 17 сентября 1918г.
Это был первый в России публичный процесс над духовенством, начиная с которого
в Саратовской епархии беспрепятственно начались гонения на Церковь.
Процесс открылся утром в 10 утра 5 октября в зале Саратовской консерватории.
Вокруг здания консерватории собралась толпа народа. На следующий день,
во время вынесения приговора, ее пришлось рассеивать ружейными залпами.
Трибунал распространял билеты на это заседание, что свидетельствует о
показательном характере судилища. Большую часть из 1096 человек, присутствовавших
на процессе, составляли члены профсоюзов, служащие советских учреждений,
партийные работники, рабочие и солдаты, «интеллектуальные труженики»,
обыватели и учащиеся, было 23 представителя духовного сословия и еще
15 человек представляли Серафимовский приход.
В ходе заседания были допрошены многочисленные свидетели, а также сами
подсудимые. Выступили обвинители и защитники, в том числе штатный защитник
Трибунала, речь которого носила обвинительный характер (от его услуг обвиняемые
пытались отказаться, но попытки были тщетными).
Темы, затронутые на суде, были разнообразны (впоследствии значительная часть
стенограммы заседания, как и других других документов следствия, сгорела при
пожаре, случившемся в 1970-е годы в Саратовском архиве).
Членам Епархиального Совета было предъявлено обвинение в
«деятельности, имевшей целью возмущение масс против правительства русской
республики в связи с поддержкой священника Платонова».
Священник Михаил Платонов защищал на процессе себя сам, отказавшись от
защитника. Отвечая своим обвинителям, которые фактически уже осудили его
на смерть, он заявил:
«…Второй обвинитель указал, что я вчера очень извертывался по вопросу,
как я смотрю на Советскую власть. Я и сейчас повторяю, что вчера говорил:
…Я считался и считаюсь с ней, как с фактом,
— и считал должным слушаться и повиноваться ей, поскольку она не
нарушила моих религиозных убеждений и не требовала, что моя совесть
религиозная была подавлена… А вдруг власть окажется в руках
людей совершенно негодных грабителей, воров и т.д.?
Я и такую власть признаю, подобно тому, как деньги, например, находятся
они в руках тех или иных людей — они остаются деньгами, и ко мне это не
относится…
Признаю Советскую власть, как факт и считаю, что я обязан ей подчиняться и повиноваться.
Налагает она на меня налоги — я плачу, вызывает в суд — я иду,
приходят с обыском — я не противлюсь, а представляю все для осмотра:
я не протестую против этого.
Но я протестую, когда нарушаются мои христианские права и обязанности.
Если бы, например, Советская власть, вместо евангелия Христова,
ввела новое евангелие, где говорится «несчастные», вместо «блаженны» —
тогда я не соглашусь на это.
Пусть меня как ни назовут, что хотят сделают — я этого не послушаюсь.
Если же это евангелие, как Христово — тогда в ножки поклонюсь…
Но товарищи, я и сейчас спокоен, хотя вы и вынесете мне смертный приговор:
разве я сказал, что небо пусто. Я верю, что небо не пусто, что там есть жизнь —
и я не верю в смерть. Если вы меня убьете — я буду жить. Если вы говори
те, что наука и религия есть что-то противоречивое, — я говорю — нет.
Я религию признаю и верю ей на основании науки и разума…
Тот обвинитель, который мне приписывал возмущение народных масс —
такое обвинение считаю несправедливым.
И вообще в пределах обвинительного акта, считаю себя не виновным.
Покаяться мне в том, что я возмущаю народные массы против Советского
Правительства — я не могу, потому что нет никакого возмущения, нет
возмущенных и нет свидетелей.
Поэтому я считаю себя в возводимом на меня преступлении не виноватым.
Больше ничего не могу сказать».
6 октября 1918г. по делу был вынесено решение:
«Приговорить гр.Платонова Михаила Павловича к расстрелу.
Приговор привести в исполнение через две недели, каковой срок
предоставляется право для кассации».
Епископа Германа и протоиерея Алексия Хитрова приговорили к тюремному
заключению на 15 лет с применением общественных работ, остальных обвиняемых
освободили в зале суда, условно осудив на десять лет каждого.
Приговор был кассирован в установленном порядке,
и епископ Герман, отец Михаил Платонов и отец Алексий Хитров
от наказания были освобождены и стали содержаться в тюрьме «за Трибуналом».
Остальных обвиняемых освободили в зале суда, условно осудив на 10 лет каждого.
Публичное судилище саратовского духовенства и мирян и суровый приговор
о.Михаилу Платонову, епископу Вольскому Герману (Косолапову) и о.Алексию
Хитрову подняли волну возмущения в Саратовской епархии.
Прихожане и духовенство храмов Саратова и Вольска начали сбор подписей за
отмену нового приговора и пересмотр дела. Под этими воззваниями было собрано
около 10 тысяч подписей саратовских христиан.
Эти подписи были направлены в Москву, в Совнарком, копии —
в Совет Саратовских Губернских Комиссаров и Комиссару юстиции в Саратове.
Сами осужденные подали кассационные жалобы.
5 декабря 1918г. Кассационный Отдел при ВЦИК Советов Рабочих, Красноармейских,
Крестьянских и Казачьих Депутатов отменил приговор Трибунала от 6 октября
из-за допущенных в ходе суда нарушений, лишающих приговор силы судебного
решения, и передал дело на вторичное рассмотрение в том же Трибунале в ином
законном составе.
20 декабря 1918г. Ревтрибунал применил амнистию к Владыке Герману и протоиерею
Алексию Хитрову, которые вышли на свободу; о.Михаил Платонов остался под стражей.
Но 21 декабря 1918г. Саратовский Комиссар юстиции отменил постановление
об амнистии Владыки Германа и протоиерея Алексия Хитрова, так как
«амнистия может быть применена лишь к осужденным, дело же Германа и других
еще не разбиралось на вторичном рассмотрении».
28 декабря 1918г. в 10 часов утра открылось судебное публичное заседание
Саратовского Революционного Трибунала, но из-за неявки ряда свидетелей
дело было отложено до 10 января 1919г.
Новое заседание состоялось 10–11 января 1919 года.
Два полных дня, до глубокой ночи, заседал революционный суд.
Допрошено было еще больше свидетелей, чем на первом процессе.
На процессе выступал священник Димитрий Крылов, идейный противник протоиерея
Михаила Платонова, один из будущих лидеров местных обновленцев.
Он, рассказав об идеологических несовпадениях с обвиняемым, все-таки защищал
его, подчеркивая, что «Платонов для революции не опасен».
Яркими оказались допросы бывших прихожан о.Алексия Хитрова, в течение
30 лет своего служения сельским священником бывшего защитником простого народа
от произвола помещиков и властей.
10 января 1919г. председатель Ревтрибунала обратился к подсудимым с вопросом,
признают ли они себя виновными, на что священник Михаил Платонов, Владыка Герман
и протоиерей Алексий Хитров ответили отрицательно.
На сей раз приговор оказался мягче.
11 января 1919г. после двухчасового совещания был объявлен следующий приговор:
протоиерея Михаила Платонова осудить на 20 лет заключения с применением
общественных работ, епископа Германа (Косолапова) приговорить к тюремному
заключению на 15 лет с принудительными работами.
О.Алексий Хитров, как «пассивный соучастник деяния вышеуказанного епископа»
был приговорен к условному заключению в тюрьму на 10 лет.
В тот же день, 11 января 1919 года о.Михаил Платонов и епископ Герман были
препровождены в губернскую тюрьму, а протоиерей Алексий Хитров освобожден.
Оспорить приговор пытался только владыка Герман: в апреле он даже был по
решению распорядительного собрания Трибунала отпущен на свободу, но в мае
снова арестован и на свободу уже не вышел.
В 1919г. после освобождения о.Алексий Хитров снова служил председателем
Саратовского церковного Епархиального Совета, а о.Евгений Шкенев, о.Николай
Докторов и мирянин Николай Аниров являлись членами Епархиального Совета.
Известно, что и в тюрьме Епископ Герман и священник Михаил Платонов
продолжали совершать в общей камере богослужение.
К заключенным в тюрьме епископу Герману и протоиерею Михаилу Платонову
как к «непримиримым врагам рабоче-крестьянской власти» в условиях
приближения фронта к Саратову в связи с наступлением Белой Армии заседанием
Саратовской ЧК от 9 октября 1919г. постановили применить «Красный террор».
К расстрелу были приговорены 13 человек, в том числе:
епископ Герман (Косолапов) — с формулировкой «ярый черносотенец»,
протоиерей Михаил Платонов — как член Союза Михаила Архангела, что не было
поставлено ему в вину даже в Ревтрибунале) и протоиерей Андрей Шанский.
Смертный приговор был приведен в исполнение практически сразу — в ночь
с 9 на 10 октября 1919г.
По преданию, когда узники узнали о готовящемся расстреле, священнослужители
во главе с епископом Германом совершили в стенах саратовской тюрьмы отпевание
самих себя и своих соузников-мирян.
Расстреляны они были ночью. Их привезли на окраину Воскресенского городского
кладбища, заставили вырыть для себя могилу — длинный ров, после чего спросили,
не отрекутся ли они от Бога. Мученики отказались и только попросили дать им
время помолиться. Как последнее желание смертников, им позволили.
По преданию, во время пения в конце «Ныне отпущаеши…» Владыку Германа осиял
свет и он поднялся над землей. Устрашенные расстрельщики стали поговаривать,
что это не обычные люди, но, тем не менее, мученики были убиты.
Их похоронили на месте расстрела, в ими самими вырытом рве.
13 сентября 1999г. все участники публичного процесса над Саратовским духовенством
были реабилитированы Прокуратурой Саратовской обл.
СписокПострадавших:
(c) ПСТГУ. Факультет ИПМ //martyrs.pstbi.ru/
Читайте также : ,,Публичный суд по делу «по обвинению свящ. Платонова, Хитрова и др. в агитации против Советской власти среди населения» был назначен на 5 октября 1918 года на 10 часов. Большую часть из 1096 человек, присутствовавших на процессе, составляли члены профсоюзов, служащие советских учреждений, партийные работники (подавляющее число — коммунисты), рабочие и солдаты, «интел. труженники», обыватели и учащиеся, было 23 представителя духовного сословия, и еще 15 человек представляли Серафимовский приход. ( полный текст с фото)
(18)
